Эрих Ремарк - Искра жизни [перевод Р.Эйвадиса]

— Загородите меня! — приказал 509-й. — Быстро! Смотрите, чтобы никто не видел.

Он присел на корточки рядом с телом Ломана. Остальные встали так, чтобы его не могли видеть ни из грузовика, который остановился у барака 17, ни часовые на ближайших вышках. Он без труда снял туфли с ног Ломана: они были ему велики; высохшие ступни состояли из одних костей, обтянутых кожей.

— Ну где другая пара? Быстрей, Лео!

Лебенталь вышел из барака. Рваные башмаки он спрятал под курткой. Подойдя к 509-му, он незаметно уронил их ему под ноги. Тот сунул ему в руки другие. Лебенталь запихнул их под куртку, справа и слева, и, зажав их под мышками, направился обратно в барак. 509-й надел Ломану рваные ботинки Бухсбаума и с трудом поднялся. Машина стояла уже у барака 18.

— Кто там за рулем?

— Сам капо. Штрошнайдер.

Лебенталь вернулся обратно.

— Как же мы могли это забыть! — сказал он 509-му. — Подметки еще хорошие.

— Продать их можно?

— Можно обменять.

— Хорошо.

Подъехал грузовик. Тело Ломана лежало на солнце. Рот был приоткрыт и скошен набок. Один глаз поблескивал, как роговая пуговица. Никто не произносил ни звука. Все молча смотрели на него. Он был уже бесконечно далек от них.

Секции Б и В между тем уже погрузили свои трупы.

— Ну что встали? — закричал Штрошнайдер. — Священника ждете? А ну-ка, быстро этих вонючек наверх!

— Пошли, — сказал Бергер.

В секции Г в это утро было всего четыре трупа. Для трех в кузове еще нашлось место. Больше грузить было некуда. Ветераны не знали, куда им положить Ломана. Грузовик был битком набит уже закоченевшими трупами.

— Наверх! Бросайте наверх! — кричал Штрошнайдер. — Или мне помочь вам?.. Живо двое наверх, ленивые свиньи! Это единственное, что от вас еще требуется — подыхать и грузить!

Им не под силу было поднять Ломана снизу на самый верх.

— Бухер! Вестхоф! — скомандовал 509-й. — Давайте!

Они снова положили труп на землю. Лебенталь, 509-й, Агасфер и Бергер помогли Бухеру и Вестхофу вскарабкаться на машину. Бухер был уже почти на самом верху, как вдруг оступился и закачался. В поисках опоры он ухватился за один из трупов. Как назло, именно этот труп еще не успел застыть и сполз вслед за ним на землю. Это было невероятно жалкое и унизительное зрелище: тело так покорно и легко соскользнуло вниз, словно это был не человек, а всего-навсего мягкая тряпичная кукла.

— Мать вашу за ногу! — заорал Штрошнайдер. — Что это еще за скотство!

— Быстро, Бухер! Еще раз! — шепнул 509-й.

Кряхтя от натуги, они вновь подсадили Бухера наверх. На этот раз удачно.

— Сначала ее, — сказал 509-й. — Она мягче. Ее легче будет продвинуть вперед.

Это был труп женщины. Он был тяжелее, чем те, которые им приходилось грузить. На лице еще можно было различить губы. Она умерла не от голода. Вместо двух мешков кожи у нее были груди. Она была не из женского отделения, граничившего с Малым лагерем, иначе бы она была легче. По-видимому, она была из лагеря, в котором содержались евреи с южноамериканской визой. Там еще разрешалось членам семьи быть вместе.

Штрошнайдер вылез из кабины и посмотрел на женщину.

— Ну что, решили побаловаться с красоткой, а? Жеребцы! — Он оглушительно захохотал, очень довольный своей шуткой.

Капо «похоронной» команды не обязан был собственноручно развозить трупы. Он делал это потому, что ему нравилось водить машину. Раньше он работал шофером и теперь никогда не упускал возможности подержать в руках руль. За рулем у него всегда было отличное настроение.

Наконец, ввосьмером они кое-как, дрожа от усталости, водрузили податливое тело обратно наверх. Потом принялись за Ломана. Штрошнайдер, чтобы как-то скоротать время, плевал в них жевательным табаком. После женщины Ломан показался им совсем легким.

— Зацепите его как-нибудь, — шептал Бергер Вестхофу и Бухеру. — Зацепите его рукой за что-нибудь.

Им удалось просунуть руку Ломана между досками обрешетки. Теперь она болталась снаружи, зато поперечная планка подмышкой надежно держала тело и не позволила бы ему соскользнуть с машины.

— Все! — выдохнул Бухер и в изнеможении сполз вниз.

— Ну что, готово? Саранча! — Штрошнайдер рассмеялся. Эти десять суетливо копошившихся скелетов показались ему очень похожими на огромных насекомых, которые вдесятером куда-то волокут своего дохлого, застывшего собрата.

— Саранча!.. — повторил он и посмотрел на ветеранов. Никто не смеялся. Тяжело дыша, они неотрывно смотрели на задний борт грузовика, над которым возвышался густой лес человеческих ног. Среди этого множества ног были и две детские ноги, обутые в грязные белые туфли.

— Ну что, тифозные ваши души, кто из вас будет следующий? — весело спросил Штрошнайдер, забираясь в кабину.

Никто не ответил. Настроение у Штрошнайдера окончательно испортилось.

— Дристуны несчастные!.. — проворчал он. — Хотя ваших гнилых мозгов даже на это не хватает…

Он неожиданно резко дал газ. Треск мотора вспорол воздух, как пулеметная очередь. Скелеты шарахнулись в сторону. Штрошнайдер удовлетворенно кивнул и развернул машину.

Они стояли, окутанные клубами синего дыма из выхлопной трубы, и смотрели вслед. Лебенталь закашлялся.

— Жирная, обожравшаяся свинья! — выругался он, отходя в сторону.

509-й остался стоять в дыму.

— Может, это помогает против вшей, — пояснил он.

Машина поехала в сторону крематория. Рука Ломана свисала через борт. Машину покачивало на ухабистой дороге, и рука болталась из стороны в сторону, словно махала на прощанье.

509-й смотрел вслед. Он нащупал в кармане золотую коронку. На какое-то мгновенье ему почудилось, будто она исчезла вместе с Ломаном. Лебенталь все еще кашлял. 509-й повернулся. Он вдруг вспомнил про кусок хлеба в кармане, который до сих пор не съел. Он пощупал его, и кусок хлеба этот показался ему бесполезным утешением.

— Ну что с ботинками, Лео? — спросил он. — Что на них можно выменять?

По дороге в крематорий Бергер вдруг заметил идущих ему навстречу Вебера и Визе. Он тотчас же заковылял обратно.

— Вебер идет! С Хандке и каким-то штатским. По-моему, это живодер-лягушатник. Будьте осторожны!

Бараки сразу же превратились в растревоженные ульи. Старшие офицеры СС почти никогда не бывали в Малом лагере, значит, что-то случилось.

— Агасфер, овчарку! Спрячь его! — крикнул 509-й.

— Ты думаешь, они будут проверять бараки?

— Не знаю. Может, и нет — с ними какой-то штатский.

— Где они? Время еще есть? — спросил Агасфер.

— Да. Только быстро!

«Овчарка» покорно легла на пол, и пока Агасфер гладил ее, 509-й связал сумасшедшему руки и ноги, чтобы тот не мог выскочить из барака. Он, правда, никогда не выходил наружу, но сегодняшний визит был необычным, и они решили не рисковать. Для верности Агасфер засунул ему в рот тряпку, так, чтобы тот мог дышать, но не мог залаять. После этого они затолкали его в самый темный угол. Агасфер поднял руку:

— Тихо! Место! Лежать!

«Овчарка» попробовала подняться.

— Лежать! Тихо! Место!

Сумасшедший покорно опустился на пол.

— Выходи строиться! — послышался с улицы голос Хандке.

Толкаясь и опережая друг друга, скелеты высыпали наружу и построились. Тех, кто сам не мог ходить, вывели под руки или вынесли и положили на землю.

Это было немыслимо жалкое зрелище полуживых, умирающих от голода и болезней людей. Вебер повернулся к Визе:

— Это то, что вам нужно?

Ноздри капитана затрепетали, словно он почуял запах жаркого.

— Превосходный материал!.. — пробормотал он и, надев очки в роговой оправе, принялся с живым интересом изучать шеренги заключенных.

— Вы сами хотите выбрать? — спросил Вебер.

Визе смущенно помялся:

— Мда. Э-э… Вообще-то речь шла о добровольном согласии…

— Ну хорошо, — снисходительно ответил Вебер. — Как вам будет угодно. Шесть человек — на легкую работу — выйти из строя!

Никто не шелохнулся. Вебер побагровел. Старосты блоков заголосили на все лады, дублируя команду, и стали поспешно выталкивать подчиненных вперед. Вебер лениво пошел вдоль строя. Вдруг он заметил в задней шеренге барака 22 Агасфера.

— Эй ты! С бородой! — крикнул он. — Выйти из строя! Ты что, скотина, не знаешь, что это запрещено — разгуливать по лагерю с бородой?.. Староста блока! Что это еще за фокусы? Зачем вы здесь находитесь? Выйти из строя, я сказал!

Агасфер вышел из строя.

— Слишком стар, — пробормотал Визе и удержал Вебера. — Я думаю, надо попробовать иначе.

— Друзья мои! — начал он ласково. — Вас всех нужно госпитализировать. В лагерном лазарете не осталось ни одной свободной койки. Шестерых я мог бы разместить у себя. Вам необходимы бульон, мясо, словом, усиленное питание. Шесть человек — те, кто больше всех нуждается в этом, — пять шагов вперед.

Желающих по-прежнему не было. В такие сказки здесь никто уже не верил. Тем более что ветераны узнали Визе. Они знали, что он уже не раз приезжал за людьми. Никто из них не вернулся.